Немецкие авторы пишут о потерях ими домов и имущества, об ужасных транспортных условиях. Но гораздо реже о том, как "изгнанных" (так их называют в Германии) принимали дома.
Такой миграции еще не было в истории Европы. Сразу после Второй мировой войны около 12 миллионов немцев, в том числе из Польши, Восточной Пруссии, Померании, Силезии и Судетской области, были вынуждены покинуть свои дома и отправиться в новую, лишенную территорий Германию.
"16,5% населения Западной Германии составят выходцы из потерянных восточных территорий, а в Восточной Германии - до четверти всего населения", - объясняет в книге "Время волка" послевоенную судьбу немцев берлинский журналист и историк Харальд Йенер.
Стена ненависти
Пришлые, которых сегодня в Германии называют "изгнанными", не могли рассчитывать на восторженные приветствия и поддержку.
В результате того, что кто-то назвал "великим переселением народов", население Западной Германии за несколько лет выросло на 10%. В то же время из-за ущерба, нанесенного войной, количество домов и квартир в стране сократилось на четверть.
Миллионы людей боролись с бедностью, а многие остались без крыши над головой, поэтому у них не было желания поддерживать несчастных пришлых с Востока.
Харальд Йенер в своей книге не замалчивает эту невыгодную немцам тему. Он пишет, что "иммигрантское население - как гласил официальный административный термин - натолкнулось на стену сопротивления". Из-за введенных ограничений им разрешили оставаться в перенаселенных городах до двух дней, многие общины вообще закрыли свои границы.
В Бремене, где 50%жилого фонда было разрушено и 50 тысяч жителей потеряли свои дома всего за одну ночь бомбардировок, были вывешены плакаты с надписью: "Мы больше не можем принимать никого!"
Драки и принуждение
В ситуации, когда инициативы по оказанию помощи на низовом уровне были крайне редки, а враждебность была широко распространена, проблема жилья для миллионов "изгнанных" легла на оккупационные власти союзников.
Специальные комиссии по приему населения направляли приезжих в основном в деревню. Обычно соседей и дальних родственников разделяли, чтобы заставить их интегрироваться в новые сообщества. Приток иммигрантов в отдельные поселения был ограниченным, но все же вызвал ожесточенные протесты.
"Из-за напряженности между местными жителями и пришлыми союзники ожидали ожесточенных конфликтов", - подчеркивает Харальд Йенер. По мнению автора "Времени волка", беспокойство оккупационных властей было полностью оправдано.
Он пишет, что местное население, будь то в Баварии или Шлезвиг-Гольштейн, сопротивлялось принудительному размещению иногда настолько яростно, что "изгнанных" приходилось сопровождать в назначенные им дома под прикрытием пулеметов.
Один домовладелец даже убил беженца с тремя детьми, потому что не выносил чужих под своей крышей. Позже он утверждал, что они куда-то ушли
Чудо интеграции
"Чудо интеграции", как пишет Йенер, было достигнуто только благодаря участию полиции. Местные власти под прикрытием жандармов искали дома и комнаты, где можно было бы расквартировать "изгнанных".
"Особенно недостойные сцены происходили, когда крестьяне сами решали, кого из прибывающих беженцев они готовы принять. В то время это было похоже на невольничий рынок. Сильнейших выбирали из мужчин, самых красивых из женщин, а остальных отбраковывали с насмешкой", - читаем мы во "Времени волка" .
Некоторые хозяева даже видели в беженцах с Востока подневольных работников. Из-за поражения в войне они больше не могли использовать поляков. Так что они надеялись заставить других немцев работать за бесценок.
