Ближайшей ее подругой всю жизнь была актриса Павла Вульф, которая взялась учить юную Раневскую, когда та делала свои первые шаги на театральных подмостках.
На закате жизни Фаина Раневская вспоминала: «Павла Леонтьевна спасла меня от улицы. Она меня очень любила, а я относилась к ней молитвенно.
Только ей я обязана тем, что стала актрисой. В трудную минуту я обратилась к ней за помощью. Она нашла меня способной и стала со мной работать. Научила меня тому, что ей преподал ее великий учитель Давыдов и очень любившая ее Комиссаржевская.
Она сделала из меня и человека, и актрису. Если я стала понимать, как вести себя на сцене, – я обязана этим только Павле Леонтьевне».
«Нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям, играй после этого Островского!»
Одним из немногих по-настоящему близких друзей Раневской был театральный режиссер Соломон Михоэлс, погибший в 1948 году от рук сотрудников НКВД.
Современники отмечали, что такие крепкие доверительные отношения, какие сложились между ними, встречаются крайне редко. Прямые свидетельства этой высокой дружбы – письма Фаины Георгиевны, которые она неизменно начинала словами «Мой дорогой, мой неповторимый».
С юности она дружила с Анной Ахматовой. Казалось бы, что связывало сдержанную, закрытую, величественно-чопорную поэтессу и активную, страстную актрису, которая своими саркастическими замечаниями была способна сразить наповал? Вот уж поистине – лед и пламень!
Биографы обеих пишут, что, возможно их связывало то, что обе они ни под кого никогда не подлаживались и не подстраивались, не поступались своими принципами. Любили говорить правду в глаза и называть вещи своими именами, но дружбой своей взаимно очень дорожили.
Известно, что на самых близких друзей Раневская никогда не обращала свой сарказм, не допускала даже малейшей насмешки.
Особым доверием у Раневской пользовался и журналист Глеб Скороходов. Вот уж действительно редкий случай, когда между мужчиной и женщиной была самая что ни на есть настоящая дружба, без единой тени влечения, искренняя, крепкая.
Ему она как-то призналась:
«С вами я могу говорить то, что думаю, без оглядки, быть сама собой настолько, насколько я еще это умею».
«Шкаф Орловой так забит нарядами, что моль, живущая в нем, никак не может научиться летать!»
Близкими приятельницами Фаины Раневской были актрисы Рина Зеленая и Татьяна Пельтцер. А Любовь Орлова в Раневской просто души не чаяла. Она делилась с ней в письмах подробностями жизни, которые доверяют только близким подругам.
И подписывала письма с искренней нежностью: «Любимая моя Фея! Обнимаю Вас! Целую!». Впрочем, и Орловой доставалось колкостей от Раневской. Но та никогда не обижалась, а лишь хохотала в ответ.
