В отличии от своих предшественников Шамиль исходил из мысли, что военнопленный или перебежчик вполне может стать полноправным членом кавказского общества. Более того, исследователи считают, что благодаря политике третьего имама Кавказа, русские солдаты и офицеры с удовольствием переходили на сторону горцев. Причем история насчитывает порядка 20 тысяч беглых военных царской армии.
Численность перебежчиков из царской армии к Шамилю начала расти примерно с 1840 года, а позже только увеличилась из-за рапорта от января 1842 года одного из командиров под грифом «Весьма секретно». Он сообщал, что если ранее военные пленные считались у кавказцев ясырами и принуждались к трудным работам, а кроме того были собственностью чеченца, который взял их в плен, то сегодня ситуация в корне изменилась.
Шамиль предоставил перебежчикам и пленным полную свободу, а часть военнопленных вообще выкупил у богатых людей. Более того, из солдат и офицеров царской армии он составил себе личную стражу, дал оружие и отвел во владения земли. В завершение рапорта русский генерал попросил разрешения расстреливать дезертиров на месте.
Стоит отметить, что при третьем имаме Кавказа в селении Ведено быстро построено две церкви — костел для поляков и синагога для горских евреев. 30 семей жили в Ведено и вели хозяйство: им дали лес, пашню, сенокос, разрешили жить по своей воли. Практическая польза для Шамиля у этого также была: русские солдаты и офицеры значительно увеличивали боеспособность армии имама, а также учили горцев артиллерии и инженерному делу.
Но Шамиль пошел дальше. При нем было создано что-то вроде министерства по делам христианства и веротерпимости. На Кавказе появились селения, где совершались межнациональные и межконфессиональные браки и они охранялись законом. По сути Шамиль создал новое государство в государстве и приобретал все больше сторонников.
Тем не менее, однажды Шамиль потерпел поражение и попал в плен. Некоторое время он жил с семьей в Калуге и при нем находилась пристава в лице офицера Аполлона Руновского. В своей книге о воспоминаниях про Шамиля офицер вспоминал, что третьему имаму Кавказа целовали руки без принуждения, а по душе.
