Лучше всего об этом узнал российский ученый Анатолий Бугорский, заглянувший внутрь ускорителя элементарных частиц. Что с ним случилось и как авария повлияла на его жизнь?
Анатолий Бугорский был ученым из Института физики высоких энергий в Протвино, подвергся воздействию пучка протонов в результате аварии. Инцидент можно было предотвратить, но системы безопасности вышли из строя, и пострадавший проигнорировал несколько признаков возможных проблем.
Случай с Бугорским поразил врачей и весь научный мир. Никто не ожидал, что человек сможет пережить такую большую дозу радиации и рассечение головы пучком протонов. Хотя авария произошла в государственном институте, Бугорскому было отказано в праве на пенсию и какую-либо компенсацию на долгие годы.
Было жаркое лето 1978 год, когда 36-летний Анатолий Петрович Бугорский испытал то, чего, скорее всего, не испытает никто в мире. Работая в Институте физики высоких энергий в Протвино в Московской области, Бугорский работал над крупнейшим советским ускорителем элементарных частиц У-70. Это был протонный синхротрон, используемый для ускорения протонов и антипротонов, работающий в импульсном режиме.
На момент создания это был самый большой ускоритель в мире, и до сих пор он отлично работает по сравнению с другими подобными приборами. В свое время машина также установила мировой рекорд по энергии пучка. Сама конструкция У-70 очень важна в контексте аварии Бурски, потому что показывает сборку оборудования, которое в какой-то момент не сработало, как ожидал ученый. На линейном ускорителе УРАЛ-30 протоны были ускорены до энергии 30 МэВ, а затем введены в высокоскоростной синхротрон возбуждения У-1,5. Только на следующем этапе они перешли на синхротрон У-70 , где сам цикл разгона длится около 9 секунд, а максимальная энергия протонов достигает даже 76 ГэВ. Конструкция очень большая, потому что сама магнитная система весит более 20 тонн, а окружность ускорителя составляет 1,5 км.
Такая специфика может мало что сказать обычному человеку, но физикам хорошо известна мощность, которую мог генерировать У-70. Вот почему так важно было соблюдать защитные меры во время работы. Обычно у Бугорского с этим проблем не возникало, и в тот злополучный день казалось, что он почти все делал по правилам. Перед аварией ученый зашел в экспериментальный зал, чтобы посмотреть на инструменты, установленные на пути пучка частиц, уже снятого с ускорителя. Обычно в таком случае после звонка с пульта нужно было пройти бетонный лабиринт и попасть в соответствующий канал через автоматически блокируемую дверь. Конечно, на протяжении всего процесса везде были световые предупреждения, запрещающие вход.
Физики знали, как выглядят эти процедуры, потому что проходили их сотни раз за 1,5 месяца круглосуточной работы ускорителя. Однако на этот раз Бугорский столкнулся с неожиданной ситуацией. Замок на двери был отключен из-за того, что в предыдущих тестах не использовался очень интенсивный луч, поэтому в этом типе защиты не было необходимости. Также он не заметил отсутствия горящей лампы. Этого там не было, потому что просто перегорела лампочка. Сам он также в некоторой степени участвовал в аварии, поскольку он сообщил оператору, что будет внутри примерно через 5 минут, когда захочет войти в установку. Однако он попал туда намного раньше, до того, как персонал снял балку.
Оказавшись внутри, Бугорский наклонился к установке, чтобы посмотреть на поврежденный инструмент. К сожалению, в этот момент невидимый пучок протонов пронзил его голову . Позже в интервью он описал это как вспышку "ярче тысячи солнц" , которую, однако, он видел не собственными глазами, а своим мозгом. Частицы попали в затылок и вышли через левую ноздрю, не вызывая боли.
В официальной истории болезни медицинское освидетельствование ученого было представлено следующим образом:
"Интенсивный пучок протонов высокой энергии с поперечными размерами 2х3 мм прошел по траектории: затылочная область головы - медиальные области левой височной области - пирамида левой височной кости - костный лабиринт среднего уха - барабанная полость. - линия подбородка - ткань левого крыла носа. Доза облучения на входе составляет 200 000 рентгеновских лучей, выходная доза больше за счет рассеяния на материале - 300 000 рентгеновских лучей".
Бугорский мог говорить о большой удаче, потому что максимальная безопасная доза радиации для человека в 300 раз ниже той, которую он получил. Пучок проходил линейно, не касаясь важных нервных центров и кровеносных сосудов. Достаточно сказать, что Бугорский смог закончить свою работу, записать наблюдения в свой дневник в соответствии с принятым распорядком дня, а затем, никому не рассказывая о событии, с беспокойством наблюдать за тем, что происходит с его телом.
Первым видимым симптомом была опухоль левой части головы, о которой нужно было сообщить другим исследователям и врачам. Сначала они не могли поверить заверениям коллеги, но дозиметр быстро подтвердил его версию. Анатолий сразу же был доставлен в специализированный госпиталь Министерства среднего машиностроения, занимающийся радиационными заболеваниями. С самого начала врачи предполагали, что Бугорский может не выжить, учитывая принятую дозу и тот факт, что в его голове была дыра. Интересным фактом может быть то, что ученого лечила, среди прочих, Ангелина Гуськова , которая несколько лет спустя отвечала за уход за людьми, облученными после взрыва чернобыльского реактора.
К удивлению медперсонала, ученый начал поправляться. Его случай был подробно описан, а его данные держались в секрете. Это может показаться довольно странным, но в Советском Союзе властям требовались всевозможные справки и доказательства того, что дело Бугорского было исключительным, чтобы оправдать высокую стоимость его лечения и последующей социальной помощи. Восстановление было долгим, и полностью оправиться от до аварии не удалось.
Анатолий потерял слух в левом ухе и слышал только шум в нем. Кроме того, половина его лица была парализована из-за повреждения нервов. Бугорский также страдал от бессознательных эпилептических припадков, которые, к счастью, случались спорадически. Спустя 1,5 года после события, ученый вернулся на работу в Институт физики высоких энергий, где ему была предоставлена должность координатора физических экспериментов. Его разум работал с большой скоростью, и вышеупомянутые недуги не помешали ему защитить докторскую степень. Однако советские власти запретили ему разглашать информацию об аварии, указав на политику осмотрительности в вопросах, касающихся ядерной энергетики.
Пострадавший похвалил врачей за их преданность делу. Он утверждал, что из персонала и технологий, имеющихся в больнице, где его лечили, было выжато как можно больше, чтобы он мог вернуться к тому, что он любил, что работало в институте. Анатолий отметил, что еще помогло ему восстановиться - он всегда был в форме, любил футбол, баскетбол и велоспорт. Его сила и стойкость лучше всего отображены в истории времен Второй мировой войны, когда маленьким мальчиком без крыши над головой ему пришлось бороться за выживание, пробиваясь сквозь глубокий снег на морозе, чтобы добраться до партизан.
Случай Бугорского специфичен не только потому, что он выжил после облучения, но и из-за подхода властей к жертве. Его отнесли к категории больных после облучения, что официально признали в России только после Чернобыльской трагедии. Как известно, это произошло всего через 8 лет после аварии Анатолия, а в 1993 году он получил справку об этом случае. Только после этого в России установилось право на компенсацию за облучение. Проблема, однако, заключалась в том, что для чиновников Бугорский не имел права на государственную страховку, поскольку его несчастный случай не соответствовал установленным стандартам. Несмотря на то, что врачи дали ученому вторую группу инвалидности, власти отказались установить ее по формальным причинам, и пенсия ему не выплачивалась.
На помощь пришли коллеги из института, городской администрации, а также коллеги из смежных лабораторий. Свою лепту внес и американский миллиардер. Джордж Сорос, учредивший для Анатолия ежемесячную стипендию в 500 долларов. Бугорский остался единственным человеком в мире, который пережил удар пучка протонов после того, как вставил голову в ускоритель элементарных частиц. Вероятность возникновения второго такого случая весьма мала. Достаточно упомянуть, что используемый в настоящее время Большой адронный коллайдер способен генерировать мощность более чем в 100 раз выше, чем у У-70. Ни один человек не выдержал бы такого удара.
