На вопрос о том, за что СССР воевал в Афганистане, Николай отвечает, что его нужно задать тем, кто там был и, больше 90% ответят «за ребят». Потому что на той войне были твоя страна, твои люди и это была твоя зона ответственности: за тех, кто находится рядом с тобой.
Кравченко много раз видел, как человек жертвует собой в трудную минуту бросаясь на вымочку. Он не знает, чем руководствуются такие люди, но предполагает, что памятью предков, которая несет в себе большой смысл.
Экс-майор считает, что человек меняется на войне. На его памяти был случай, примерно через месяц первой службы, когда он часто стал думать о маме и больше замечать поступков других людей, постоянно переоценивать ценности и меняться сам.
Николай Кравченко также вспоминает, что долго не мог выучить «Отче наш», а попав в засаду в Абхазии вдруг вспомнил эту молитву, когда ему было 30 лет в 1994 году. В последующем чтение «Отче наш» перед выходом на задание стала традицией разведывательной группы, в которых входил Николай.
Во вторую чеченскую кампанию Николай Кравченко уже ходил с православным крестом. Считает, что приободрял солдат. Кстати, когда он ехал на войну, то обзванивал друзей и знакомых, чтобы было проще наладить контакт.
Однажды Кравченко встретил сослуживца с позывным Чукча, который спас его в первую чеченскую кампанию. Его зажали два снайпера и он не мог вылезти из укрытия и тут услышал знакомые звуки СВД. Потом через своих узнал, что это работал именно Чукча, который служил снайпером.
